Истории войны

Кусочек сахару

Рейтинг:   / 1

ПлохоОтлично 

Просмотров: 4660

Послевоенное детство – голодное и одинокое. Разрушенная страна встретила своих воинов, семьи восстанавливались, создавались, рождались дети, но это были времена особой экономии и бережливости. Времена одних валенок на семью. Лакомства по особым праздникам и ожидания.

Ожидания пропавших без вести близких – ведь нередки случаи, когда после похоронки приходили отцы и сыновья. Когда от пропавших без вести приходили письма из госпиталя. Ожидания и надежды на лучшую жизнь.

Деревня жила своей маленькой мирной послевоенной жизнью. С утра из каждого двора на улицу спорой походкой выходили коровы – привычный маршрут – по улице, вдоль заросших заборов и околиц собиралось деревенское стадо. Пастух в кирзовых сапогах и плащ-палатке цвета пожелтевшего заливного луга шел за стадом. Рыжие, чёрные, белобокие буренки, подгоняемые окриками пастуха, сливались в живую мощную массу и текли по дороге вдоль реки к полям.

Вечером, когда солнце медной монетой наклонится к горизонту, стадо вернется в деревню. Хозяева услышат «му-у» около околиц – их кормилица, тяжело неся полное вымя, покачивая головой в такт шагам, известит о себе.

Вслед за коровой утром уйдут на работу в колхоз матери. Три месяца давалось роженице на отдых. А после, оставив детей на пожилых родственников или в яслях, женщины наравне со всеми работали от зари и до зари.

Дети тех лет помнят, как, столпившись у окна, вглядывались в пустоту двора – ждали мать. Это ожидание, ежедневное и тоскливое, никогда не исчезнет из памяти. Опереться ручонками в подоконник, уткнуться носиком в стекло и, не желая ничего более чем увидеть родного человека – маму, входящей в калитку. Сначала это просто пронзительная тоска одиночества. Потом, постарше – это ожидание счастья. Мама придет с работы, подоит корову, и будет ужин – парное молоко с краюшкой хлеба. А зимой это радостная возможность побывать на улице, потому что у ребенка появится обувь – валенки.

Федосия спешила домой. Ее дом стоял на краю деревни, и ее корова одна из первых появлялась у ворот. Вдалеке темной живой массой с протяжным мычанием и сухим дребезжанием коровьих колокольчиков показалось деревенское стадо. Она открыла калитку, приперла палкой, что стояла тут же в лопухах для того, чтобы корова вошла сама во двор, и пошла открывать ворота. Посмотрела на окно дома – занавески ровно белели за стеклами. Обычно Алексей, трехлетний первенец, ждал ее, стоя на лавке у окна, и его улыбка при виде матери становилась яркой как солнышко. «Спит, поди, с Полиной», – подумала Федосия. Она открыла одну створку ворот для коровы в крытый двор, а сама пошла в огород.  «Му-у-у», – раздалось протяжное у калитки. Ласточка, единственная черная корова из всего стада, покачивая головой и приветствуя семью, входила во двор. Пока Федосия управилась во дворе, прошло довольно много времени. Она поглядывала на окно, что выходило во двор – шторки висели неподвижно.

В доме стояла тишина. Полина спала, держа в руках вязание – на четырех спицах начата была резинка для носка. Клубка рядом не было, но нитки замысловатыми кружевами лежали поверх домотканых половиков. Кошка успела поиграть клубком. А где же Алексей? Федосия прошла по комнатам. Алексея нигде не было… Женщину охватила тревога. Где может быть ребенок трех лет? Она почти бегом стала осматривать комнату и тихонько звать: «Алексей, Алексей…». Тишина… Неужели он ушел на улицу? Рядом река, погреб… да мало ли что ещё…  Мать зашла за русскую печь, машинально взглядом окинула комнату и собиралась уже бежать на улицу, но странная поверхность сундука привлекла ее внимание – будто он приоткрыт, но слегка. Странно. Глаза привыкли к сумеркам – она вошла вглубь комнаты: посередине сундука, в щели под крышкой белела рубашонка. Федосия подняла крышку – тельце ребенка было наполовину в сундуке… «Алексей!» – вскрикнула мать. Белая рубашка задвигалась, и ребенок быстро поднялся, встал на ноги, а в обеих руках у него было по куску сахара. «Чаво орешь-то, на весь дом!» - сказало дитё и важно развернувшись, пошлепало голыми ножками вон из комнаты… Полина, проснувшись, открыла глаза: «Алексей, Алексей, иди ко мне, сейчас мать придет…». «Пришла мать ваша уже…» – сказала Федосия и рассмеялась…

• < Назад
• Вперёд >